Джон Кризи - Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.]
Вест проглядел свою почту, отложил в сторону большую часть писем и бумаг и занялся изучением донесения Фрэттона, доставленного нарочным.
Потом он поднял трубку одного из аппаратов, стоявших у него на столе.
— Помощник комиссара у себя? — спросил он оператора.
— Не знаю, сэр. Сейчас выясню.
— Благодарю.
— Да, он у себя, — подтвердил человек, Минутой раньше вошедший в кабинет. Он был высоким, с солидным брюшком, длинным заостренным носом и немного срезанным подбородком. Улыбаясь, он обнажил свои выдающиеся вперед зубы.
— Только что с ним разговаривал, он шел вместе со мной по коридору.
— Многообещающее начало твоего трудового дня, — усмехнулся Роджер.
— Нет никаких оснований для сарказма, — обиделся Эдди Дейл, с трудом протискиваясь между стулом и столом, который стоял возле самого окна.
— Наш Чатти ничего себе, когда у него хорошее настроение!
— Если бы он хоть раз услышал, как ты называешь его «Чатти», ты бы больше не увидел его в хорошем настроении.
— Хватит трепаться… Зачем он тебе понадобился?
— Карози.
— Поставь ты лучше крест на Карози, Красавчик! Тебе давно следовало бы это сделать. Поставь на нем крест! Что за дикая мысль играть в кошки-мышки с подобным типом?.. В один прекрасный день он взбесится и ухлопает человека без особой для того причины, а попробовав разок крови, он на этом не остановится. А что случилось? — вдруг спохватился он. — Что, я попал в точку?
— Вчера в том отеле, где остановился Грант, отправляясь в свадебное путешествие, произошло два убийства.
— Ого! Я вижу, ему уже мало одних сексуальных оргий!
Роджер Вест улыбнулся и протянул руку за трубкой громко зазвонившего телефона.
— Помощник комиссара у себя в кабинете, сэр.
— Благодарю.
Вест был высоким, стройным и чрезвычайно интересным мужчиной, что дало повод окрестить его Красавчиком. Со своими волнистыми золотистыми волосами, ярким цветом лица и белозубой улыбкой, он казался моложе своих 33 лет.
Роджер постучал в дверь помощника комиссара.
— Войдите! — раздался голос сэра Гая Чартворда.
Он был один в кабинете — массивный человек с обветренным красным лицом, нахмуренными бровями и венчиком совершенно седых волос, окаймляющих лысину. Короче говоря, типичный фермер в роскошном кабинете и за столом красного дерева.
— Входи, Роджер, и садись.
Вест сел.
— С чем пожаловал?
— Карози, — односложно ответил Роджер. И помощник комиссара сразу же превратился в самого внимательного слушателя.
— Итак, ты хочешь поехать в Дорсет, — подвел итог сэр Чартворд, когда Вест умолк.
— И как можно скорее.
— Да. Конечно. Не беспокойся о формальностях. Дорсетский начальник мне позвонил вчера вечером с просьбой прислать кого-нибудь в случае, если Грант задержится в этом отеле.
Чартворд внимательно посмотрел на Веста и вдруг рявкнул:
— Выкладывай, что ты там не досказал?!
— Понимаете, в данном деле уж слишком много совпадений…
— Что ты имеешь в виду?
— Вы знаете, что Майкл Грант женился на дочери Артура Морлея?
— Да. Но разве можно обвинять дочь, в том что ее отец получил срок за убийство жены?
— Морлей был вчера в церкви во время венчания, его выследил Джеймсон. Морлей наблюдал за дочерью, но прятал от всех свое лицо. После церемонии сразу же удалился. Ни шума, ни скандала, но…
— Вам кажется странным, что он там появился? — Чартворд сразу принял более официальный тон. — Но ведь это вполне естественно. Наоборот, это очко в его пользу. Он проявил известную деликатность, не сунулся вперед. А ведь любой проходимец в подобном случае попытался бы вытянуть из дочери деньги, тем более что положение у него сейчас не из блестящих. Вряд ли это было совпадением.
— Артур Морлей был художником… Возможно, он им и остался. Специализировался на портретах. Точно так же, как и убитый вчера Прендест.
— Понятно… Хм, да, да. Тебе лучше поехать. Но не делай скоропалительных выводов, не спеши. Договорились?
— В отношении чего, сэр?
— Невиновности Майкла Гранта. Время от времени эти финансовые магнаты прыгают выше себя. У сэра Мортимера Гранта должно существовать в прошлом черное пятно, иначе Карози ни за что бы не решился на шантаж. Надо полагать, что молодой Грант получил о Карози уличающие материалы. Но не раздобыл ли он и еще что-нибудь?
— Я все это учту, сэр.
— Не сомневаюсь. Учти еще один момент. Мы знаем, что Карози пытался шантажировать сэра Мортимера Гранта, но ссора могла иметь и совсем иную подоплеку.
— Вы хотите сказать, что вор у вора дубинку украл? И, возможно, Майкл именно потому так упорно молчит об этой истории, что узнал правду об отце и боится своими разговорами ему повредить? Помните, когда мы привлекали Гранта к ответственности за самоуправство с Карози, поднялись толки о существовании двух законов: одного для богатых, другого для бедных.
— Куда ты клонишь? — подозрительно осведомился Чартворд.
— Подобные слухи поползли с легкой руки «Монитора», и если мы привлечем их к расследованию дела…
— Дело поручается тебе, — не дал ему договорить Чартворд, — только напоминаю, что согласно правилам мы должны относиться к представителям прессы совершенно беспристрастно: не избегать их, но и не приваживать.
— Ничего не поделаешь, иной раз случается так, что один больше удовлетворяет требованиям, чем другой.
— Будь осторожен, — предупредил Чартворд.
Роджер Вест поспешил к себе в кабинет, убрал со стола, а потом позвонил в редакцию «Монитора» и спросил репортера Фингельтона.
Ему сказали, что Фингельтон будет отсутствовать несколько дней.
Роджер задумчиво опустил трубку на рычаг.
В тот же самый день Роджер вместе с детективом — сержантом Губером Джиллом, — выехал из Лондона, сделав небольшой крюк, чтобы заехать к себе домой на Белл-стрит.
Его жена Джанет уже поджидала их с пакетом сандвичей, приготовленных в дорогу, и небольшим саквояжем.
VI
Плавательный бассейн
Этот день был теплым и ясным. Майкл и Кристина вышли из отеля сразу же после ленча и направились к дальним холмам. Их не удивило, что в пятидесяти ярдах за ними шел детектив, которого им до этого представил Фрэттон.
Они гуляли уже полчаса, лишь изредка обмениваясь словами, как вдруг Майкл отрывисто сказал:
— Нам лучше вернуться назад. Полицейский эскорт всегда рядом. Я уже почти жалею, что разоткровенничался перед ними.
— Как будто это что-то изменило! Однако возвратиться назад стоит. Как это ни нелепо, но этот полицейский заставил нас позабыть, что, возможно, кто-то, помимо него, следит за нами и только ждет удобного случая…
— Прошу тебя уяснить: мы вовсе не находимся под вечным страхом смерти!
— Дорогой! — У Кристины дрогнул голос. — Мне не нравится трусить. И мне не нравится видеть, как ты нервничаешь. Лучше не будем друг друга обманывать.
— Хм, — усмехнулся Грант, а потом, не обращая внимания на полицейского, прижал ее к себе и поцеловал так крепко, что она чуть не задохнулась.
— Любимая, сомневаюсь, чтобы нашлась еще одна женщина, которая вела бы себя в подобных обстоятельствах так спокойно… Прошу тебя, не обращай внимание на мое настроение. Полмира и любая газета тебе скажут, что я был невероятно избалован. Твое дело — направлять меня. Итак…
Он рассказал ей то, о чем говорили Вест с Чартвордом, и добавил:
— Шантаж прекратился. Но на квартире у Карози я нашел некоторые так называемые улики против моего отца и кое-какие сведения в отношении других людей. Я почти все сжег, но Карози этого не знает. Он, наверное, воображает, что я держу их у себя дома и даже использую в собственных интересах. Он не умеет отличать белое от черного. Он не способен ни на что, кроме зла. Потому что для него не существует понятий добра и зла, а только деньги и власть. В настоящее время к моему отцу никто не придерется, он чист, как ангел, и я люблю его.
Материала, которым располагал Карози, вполне хватило бы, чтобы уничтожить отца в соответствии с библейской заповедью о грехе отцов. Я уничтожил доказательства, но не знание Карози об этом деле. Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть на разорение собственного отца или на его муки в руках шантажиста. Но до сих пор, пока не умер Дерек Алан, это было чисто семейным делом, теперь же оно перешагнуло эти рамки.
— Да, конечно, — сказала Кристина и коротко рассмеялась странным смехом. — Ты, наверное, посчитаешь меня ужасно бессердечной, если я скажу, что наши отцы оставили нам хорошее наследство, ведь правда? Мой…
— Хватит об этом!
— Нет, Майкл! Возможно, мы больше никогда не захотим возвратиться к этой теме. Что бы ни натворил твой отец, у него все равно не может быть худшего прошлого, чем у моего!
